ФОТО: Пресс-служба НFFA
Откуда взялась ваша страсть к моде? Это потомственное?
Мама у меня модельер, папа архитектор, даже бабушка делала свадебные платья, хотя она врач по профессии. Родилась я в Сибири. Но потом с родителями переехала в Москву, окончила институт легкой промышленности.
Нашла давние публикации о клубных показах 1990-х с вашим участием.
Ну да, тогда клубные тусовки были в разгаре. Почему-то считалось, что модельер должен делать именно какие-то авангардные показы. Маша Цигаль обклеивала виниловыми дисками платьишки, я делала что-то свое. Работала я и в глянцевых журналах как стилист – выбирала костюмы, площадки для фотосъемки. Работала с разными фабриками – в Англии, в Польше, в Турции. Работала даже в администрации президента, в «Президент-сервисе» – была создана такая структура по обслуживанию первых лиц и делегаций.
Давали Ельцину советы по имиджу?
С Ельциным и Путиным я не общалась, а вот со всеми остальными – да. Обычно номенклатурным работникам все боялись лишнее слово сказать. Но одеть-то человека было нужно. Вот я прямо и говорила, например: «У вас короткая шея, вам не пойдет такой узел». И человек слушался и в итоге начинал выглядеть стройнее. Когда я смотрела на наших политиков, в пиджаках с обвисшими плечами, длинными рукавами, полами, доходившими почти до колена, мое эстетическое чувство так сильно страдало, что я придумала курс «Имидж делового мужчины» – пробовала собрать их и что-то объяснить.
Получается, вы застали эпоху малиновых пиджаков?
Эти малиновые пиджаки мы тоже делали, потому что их очень хорошо покупали. С утра я ехала на официальную работу, вечером – к цеховикам. Помогала им делать лекала, выбирать ткани. А на выходные – в Польшу, на фабрику, где тоже были мои заказы.
А как вы оказались в Италии?
Устала от псевдомоды в России. Тусовки по клубам не казались мне чем-то стоящим, у меня все время оставалось ощущение какой-то полуправды – ведь все это не продается. Кроме того, отсутствовала индустрия. Вот думаешь – надо начинать делать что-то качественное. Идешь на фабрику, отдаешь ткани, их портят, в итоге ты же оказываешься виноват. С одной фабрикой не получилось, с другой, с третьей. Потом купили фабрику, подписали контракт на пошив школьной формы, началась работа с объемами – просто режешь ткань, перешиваешь ее бегом-бегом... швеи вечно пьяные, у тебя на глазах все воруют. В итоге я решила уехать и выбрала Италию: во-первых, оттуда мне было ближе летать домой, к семье. Во-вторых, в этой стране – максимальная концентрация знаменитых брендов и индустрии моды и дизайна. Сначала все думали, что, как остальные возвышенные барышни, я наиграюсь и вернусь... Но я люблю все делать по-настоящему.
Знаю, что вы пошли учиться в Институт Марангони в Милане. Боялись, что с российским дипломом никуда не возьмут?
Да. Но оказалось, что я стала помогать преподавателям. Они реально не справлялись, не могли и пяти минут уделить каждому студенту – группы были по 30 человек. Мне дали диплом с отличием, как самой лучшей. В институт все время приходили люди из разных компаний, рассматривали всех как стажеров. Но я понимала, что это не для меня, что мне нужна нормальная должность. А потом я просто подошла к Армани...
В институте?
Нет, в Москве. Это было семь лет назад. Мне звонит подруга и говорит: «Синьор Армани будет в Москве». У него в «Ритце» планировался показ. А я как раз летела в Москву. Приезжаю в «Ритц», смотрю – Армани стоит прямо на выходе. Знакомый итальянец нас представил. Я говорю:
«Синьор Армани, я живу в Милане. Мне нужна только Высокая мода. Если возьмете меня – не пожалеете». Он посмотрел на меня и сказал: «Конечно, я тебя возьму». Мне повезло! Я постучала – и мне открыли...
Вы, наверное, выглядели сногсшибательно?
Естественно, я вся была одета «от Армани». Причем так, что он просто сам обалдел. Ну и подошла не сразу, сначала продефилировала мимо него несколько раз. Я видела, что он меня заметил и не отпускает... Вот так – говорят, у страха глаза велики. Но почему бы не попробовать? Вообще, все, чего я боялась, я в итоге пробовала делать. И у меня все получалось.
Почему вы выбрали именно Армани?
Я не собиралась открывать в Италии свой бренд и подумывала, для какого бы бренда хотела работать. Отсеяла все, кроме Chanel и Armani. Но в Chanel уже давно нет Коко. А Лагерфельд мне не показался таким привлекательным, как Армани. Наверное, потому что все, о чем говорила Шанель, Лагерфельд выкинул. Например, Шанель учила не открывать колени, потому что это самое некрасивое место. Он открывает. Или, например, твид. Шанель придумала его для пожилых женщин – чтобы скрыть дряблую кожу. А он надевает твидовые костюмы на молодых девочек. Конечно, чувствуется диссонанс. Правда, магия Chanel очень сильна – кто бы что бы ни делал, это будет продаваться. Синьор Армани тоже силен, хотя, конечно, Шанель он никогда не переплюнет. Но если взять, например, Armani/Casa – как он сумел модернизировать ар-деко, этот самый элегантный, не кричащий, шепчущий и в то же время богатый стиль!
Я всегда буду считать моими учителями великих эстетов, перфекционистов и трудоголиков Коко Шанель и Джоржо Армани.Они проделали титанический труд и преподнесли миру практически готовый эликсир стиля.
Я ценю их величайший вклад и уже делаю то, что хотели бы, но не смогли сделать они, – школу своих последователей. Это мечта практически каждого модельера.
Вы имеете в виду Академию, которую возглавляете? Какие у нее цели, методы обучения?
Все преподаватели нашей Академии – HFFA – сотрудники известных итальянских брендов. Но мы не делаем из учеников копий великих учителей – тем более что все ученики очень разные и приезжают к нам со всего мира, из стран с самыми разными традициями. Мы помогаем каждому огранить, как бриллиант, его собственный талант и найти свой собственный стиль, учим в принципе пониманию того, что такое стиль. Кто сильнее старается – тот лучше раскрывает свой талант. Мы тщательно выбираем кандидатов, обучаем их «правилам полета» и бросаем в кипучий, бессонный ритм работы – даем возможность научиться на реальных проектах. И надо сказать, такое обучение – процесс обоюдный. Мы стараемся ничего не навязывать нашим ученикам и в то же время прислушиваемся к ним. Они, например, по-другому чувствуют материал. Для футболки, например, могут взять жесткую синтетическую ткань – и это получается круто. По нашим правилам, каждый из студентов обязательно делает коммерческую коллекцию (в сентябре они будут выставлены, а потом будут продаваться по всему миру). Но сначала все они делают Haute couture. В феврале была показана студенческая коллекция Pink Angel – все розовое. Вообще, работать с этим цветом очень тяжело. Чуть ошибся – и вышла ночная рубашка, чуть ошибся – и получилось платье для стриптиза. Тут важно все – и цвет, и форма, и их сочетание. И мы это сделали! Это была Неделя моды, суббота, дождь... Но на показ было не пробиться. К нам пришли самые сильные критики. Зал аплодировал!
А как возникла сама идея этой Академии? Она открылась в 2010-м, значит, вы только начали работать у Армани, как получили предложение, от которого не смогли отказаться?
На одном из светских раутов меня представили президенту Национальной палаты моды Марио Бозелли. Мы разговорились. Я поинтересовалась его мнением о том, что все больше школ моды и дизайна в Италии переходят в собственность американцев. Дело в том, что, учась в Институте Марангони, я столкнулась с особенностями американского подхода – преобладанием количества над качеством, когда группы настолько велики, что преподавателю не остается времени на общение с каждым студентом. А ведь качество всегда страдает за счет количества. Оказалось, что эта тема также беспокоит и синьора Бозелли. «Если вдруг вам нужна будет моя помощь, – сказала я ему, – то я к вашим услугам. Работать я люблю». А он мне и отвечает: «Давайте создавать при Палате моды нашу академию». Вот так я пришла туда помогать, а в итоге возглавила Академию.
Какие вы видите сейчас главные проблемы в индустрии моды и дизайна?
Если говорить об Италии, то главные проблемы лежат не в области творчества, а в области... трудового законодательства. Сегодня, к сожалению, главная мысль наемного работника – не рвать жилы, делая карьеру и зарабатывая репутацию, а подписать контракт и затем вообще не работать, воровать, вредить, вести себя абсолютно безответственно. И его практически невозможно уволить, не выплатив ему огромные суммы, почти двухгодичную зарплату. На его стороне профсоюз, а собственник, предприниматель полностью беззащитен. Поэтому мы с одной крупной юридической компанией сейчас создаем профсоюз работодателей. Это, конечно, будет бомба.
То есть вы решили заняться политикой?
Скорее, упорядочиванием мира. Я просто очень хорошо понимаю, что это нужно, что это назрело.
А чувствуете ли вы какое-то особое отношение к себе как к россиянке?
Знаете, есть такой момент – когда приезжаешь из России, то думаешь, что они все знают лучше. На самом деле что-то они действительно знают лучше. У итальянцев очень развито эстетическое чувство и очень высок эмоциональный интеллект. Но зато у русских более глобальное видение. Мы мыслим масштабами нашей огромной страны. Главное – не бояться!
Добавить комментарий